Читать онлайн книгу "(Не) понимание долга"

(Не) понимание долга
Владимир Шеин


К адвокату Талызину обратились с необычным поручением – ознакомиться с уголовным делом в отношении известного политика. Клиент уверен в его невиновности. В ходе выполнения работы адвокат столкнулся с, казалось бы, неразрешимыми загадками, заговором. Результат проведённого расследования оказался неожиданным даже для него. Как оказалось, каждый из участников дела имеет свои мотивы и интересы. Захочет ли заказчик довести дело до конца? И захочет ли этого сам адвокат?





Владимир Шеин

(Не) понимание долга

Роман



Видимое, невидимое и действительность – мы видим лишь одно в любом предмете и действии.



* * *

Все права защищены. Охраняется законом РФ об авторском праве. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.



© Шеин В., 2020

© Издательство «Aegitas», 2020


* * *

Все персонажи и события, описанные в данной книге, абсолютно и безоговорочно вымышленные. Случайные совпадения, которых быть не может, таковыми и являются. Правда в этой книге – это характеры, вернее мечты о личностях и характерах, которые в этой жизни должны быть.




Клиент





1


Утро началось, а точнее не утро, мой рабочий день. 02 марта 2019 года уже 7.30, я в своём офисе. День с момента пробуждения был каким-то серым. Не в смысле погоды, а в смысле, именно серым: унылым, однообразным, не несущим каких-либо ярких красок в виде интересной и неожиданной работы. На улице как раз было чудесное февральское зимнее утро. Пока ещё тёмное, неприглядное, морозное. Но скоро оно должно было заблестеть яркими бликами белого снега и невозможно яркого солнца.

Я люблю работать с утра, вероятно из-за отсутствия шума, беспокойства со стороны возможных и уже имеющихся клиентов (рано вставать мало кто любит). Сегодня мне предстоит вновь перечитать пару дел клиентов, которые ранее вступили в брак, но через непродолжительное время возненавидели друг друга и остро желают поделить имущество, детей, попутно вылив друг на друга по ведру ненависти, обрызгав этой гадостью и меня. Я не сказал? Я адвокат. Профессия как интересная, так и грязная. Внешний её блеск и престиж, а также удовольствие от решения юридических задач, ничто по сравнению с тяжестью психологического давления со стороны клиентов, а также грязного белья, которое приходится перетряхивать при разрешении каждого дела.

Мой офис расположен в старом здании ещё советской постройки в полупрестижном районе Николаевска, на пр. Космонавтов, 60. В основном я практикую в Санкт-Петербурге, но офис предпочитаю держать в его пригороде, к которому можно отнести и Николаевск. Это исключает появление лишних и ненужных клиентов, с которыми я работать всё равно не буду. Кому же я необходим могут потратить полчаса езды на автомобиле, чтобы встретиться со мной. В перспективе я хотел бы поменять своё рабочее пристанище, но это не является первоочередной задачей.

Открыв сейф и взяв из него три папки с адвокатскими досье о разводах, я уселся в кресло, бросив их на стол. Приложившись к стакану кофе, который по всегдашней привычке приобретаю по пути на работу и, отхлебнув из него, я открыл первую папку. Ларченко Анастасия. В этот раз именно она обратилась ко мне. 25 лет, достаточно милая девушка, сложный характер, два года в браке, и теперь развод. Развод её интересует меньше всего. Ей необходимо откусить от общего имущества как можно больше, а также получить возможность эффектно выступить в суде, где подробно и ярко рассказать, какой её муж поддонок. А он-то как раз и не подонок, просто муж, каких тысячи. Не сошлись характерами. Делить они собрались квартиру в центре города, небольшой загородный дом, автомобиль и кредиты, конечно же, кредиты. Окунувшись в изучение документов, я даже забыл допить кофе и тем более не услышал стук в дверь.

Дело в том, что секретаря у меня нет, и, скорее всего, не будет. Заработки не позволяют. Нет, я получаю достаточно. Достаточно, чтобы самому не нуждаться ни в чём. Но не более. Кроме того, я не люблю работать, поэтому стараюсь выполнять тот объём, который позволяет заработать столько, сколько я желаю, но не более. Даже если бы у меня была секретарша, она вряд ли приходила бы в такую рань на работу. Когда я услышал стук в дверь, он, вероятно, продолжался уже некоторое время. Будучи уверенным, что кто-то ошибся, я направился к двери, чтобы отправить нежданного посетителя куда-нибудь подальше. Открыв дверь и оглядев стучавших (их оказалось двое), я понял, что день должен утратить свою серость не только из-за движения солнца по небосклону. За дверью стояли двое: мужчина и женщина. Женщина лет 30–35, примерно моего роста, стройная фигура, черные волосы, милое лицо. Мужчина чуть старше, наверное, лет 40, невысокий, примерно 160–165 см, абсолютно лысый. Оба откуда-то с Востока, китайцы или корейцы. Хотя я могу и ошибаться. Увидев их, я на секунду замешкался от неожиданности, чем женщина и воспользовалась.

– Адвокат Талызин? – обратилась она ко мне.

– Да, – ответил я ей.

– Мы к вам. Можем ли мы переговорить.

Так как стоять в дверях было глупо, я зашёл вглубь кабинета и пропустил посетителей внутрь. Если внешность посетителей ввела меня в замешательство (в нашем городе редко встретишь китайцев, корейцев или граждан иных восточных стран), то знание женщиной русского языка, вообще по непонятной мне причине ввело в ступор. В кабинете, я рукой указал посетителям на два стула, стоявших около моего рабочего стола, сам уселся в кресло и по всегдашней привычке сразу же убрал папки с адвокатскими досье в ящик стола. Адвокатская тайна есть адвокатская тайна. После этого я воззрился на посетителей и не найдя сказать ничего умного, обратился к ним:

– Доброе утро! Вы уверены, что обратились по адресу? Я не занимаюсь вопросами приобретения гражданства, а также пребывания иностранных граждан на территории РФ.

– Да, мы пришли именно к вам. – говорила пока только женщина. Мужчина лишь на мой вопрос кивнул в унисон её словам. И вообще, он не производил впечатления разговорчивого человека.

Ещё не получив её ответ, я понял, что они пришли именно ко мне. Сложилось у меня почему-то такое впечатление. И пришли, зная, что в это время я у себя и никого из клиентов нет.

– Чем могу помочь? – произнёс я дежурную фразу.

Заговорила опять женщина. При этом, прежде чем говорить, она на несколько мгновений замешкалась, хотя по-русски она говорила чисто, лишь с небольшим акцентом.

– Опять, – подумал я, – опять меня губит мой внешний вид.

Дело в том, что, проработав более семи лет в государственном учреждении, я возненавидел ношение каких-либо официальных либо деловых костюмов. Джинсы, рубашка, свитер нейтральных тонов – всё, на что я согласен. По этому поводу я неоднократно выслушивал замечания, как со стороны коллег, так и судей. Это заставило меня при походах в суд надевать костюм. Но галстук я не носил. Сегодня же, собираясь поработать до обеда с документами, после чего завершить рабочий день, я был одет лишь в джинсы и далеко не новую рубашку.

– Вы можете звать меня Тхай. – ответила женщина. – Понимаете… Дело в том… – она, как будто замялась, не зная, что сказать. Затем, видимо, решившись, продолжила:

– Дело в том, что, прежде чем обратиться именно к вам, нами рассматривались несколько десятков претендентов. – Она посмотрела на своего спутника, после чего продолжила. – И я остановила свой выбор на вас.

«Значит, второй посетитель, который не представился, не главный. А молчит он лишь, чтобы соблюсти субординацию. Интересно». – всплыло у меня в голове.

– На каждого кандидата мы собирали информацию и отзывы. Оценив всё в совокупности, я остановила выбор на вас.

– Чем же я удостоился такой чести? – ответил я, возможно, несколько иронично.

– Вы подходите нам, исходя из наличия у вас опыта и знаний, необходимых для решения нашей проблемы, – прозвучал её ответ.

– Если вы обладаете подробной информацией обо мне, то Вы должны были прийти к прямо противоположному выводу. – ответил я. – В моей биографии грехов и просчётов намного больше, чем достижений.

– Вы правы. Талызин Вячеслав Иванович. Вам 35 лет. Вы с отличием окончили Санкт-петербургский государственный университет, юридический факультет. Несмотря на полученную гражданскую специализацию, после окончания университета, поступили на службу в прокуратуру на должность следователя, а затем перевелись в следственный комитет. В течение 8 лет занимались исключительно расследованием уголовных дел. Затем уволились по собственному желанию, не выслужив пенсии. Если бы вы этого не сделали, вас бы уволили в связи с многочисленными дисциплинарными нарушениями, а также злоупотребление спиртным. Ни то, ни другое на качество вашей работы не влияло, но раздражало окружающих. У вас проблемы с субординацией, а также полностью отсутствует уважение к авторитетам. Затем, после непродолжительной работы в должности юрисконсульта в ООО «Альянс», вы сдали экзамен на адвоката. С этого времени вы занимаетесь самостоятельной практикой, в основном занимаясь разрешением вопросов в сфере гражданского права.

Сказать, что я был в шоке от её слов, нельзя. То, что она озвучила, было общеизвестным фактом.

– При всём этом вы хороший специалист. – продолжала она. – Большинство говорят о вас как о хорошем аналитике. Это качество больше всего нас и интересует.

– Кроме моей биографии, вы ещё хорошо изучили мой рабочий график. Мало людей решаться искать адвоката в своём офисе в 07 часов, – констатировал я.

– Конечно. Я всегда хочу знать с кем работаю, – несколько жёстко отреагировала на мои слова Тхай.

– Хорошо. Но давайте вернёмся к цели Вашего визита. Что Вы хотите от меня? – сказал я.

– Это не так просто сказать, – прозвучал её ответ.

– В любом случае Вам придётся это сделать, иначе наш с вами разговор бессмысленен. Пока я услышал от вас сокращённый вариант своей биографии, неоднозначную оценку своих способностей. Всё это не приближает нас к сути проблемы. Если вы не уверены в том, что вам необходима именно моя помощь, ещё не поздно развернуться и уйти. Я не сторонник навязывания своих услуг. При этом вам необходимо учитывать, что взаимоотношения адвоката и клиента предусматривают полное взаимное доверие. Вернее, вы должны мне доверять полностью, я же буду делать вид, что всё рассказанное Вами является правдой. В дальнейшем данная «правда» будет меняться, но суть наших взаимоотношений это менять не должно. В этом отношении вам и легче и сложнее одновременно. Если же вы пришли говорить недомолвками, то это ни к чему не приведёт. Я за такие дела не брался и браться не собираюсь.

Возможно, мой ответ прозвучал жёстко и грубо, но мне эта беседа уже надоела. Внутренний голос рекомендовал избавиться от этой парочки. А к нему я всегда стараюсь прислушиваться.

– Господин Талызин, – ответила она, – мы нуждаемся в ваших аналитических способностях, а также опыте расследования уголовных дел, точнее убийств. Будучи следователем, вы участвовали в раскрытии такого рода дел.

– Вы являетесь потерпевшим? – спросил я. – Сейчас я не следователь, а адвокат. В мои функции не входит расследование уголовных дел.

– Нет, ни я, ни мой коллега потерпевшими не являемся, – прозвучал её ответ.

– Так чего же Вы хотите? Что вам от меня надо? – не выдержал я.

Она открыла папку, которую держала в руках, достала из неё несколько документов и передала мне.

– Прочитайте, пожалуйста, – попросила она. – и скажите, что вы думаете по этому поводу.

В руках у меня оказались три листка формата А4. На первый взгляд на них были тексты каких-то газетных статей (опубликованных или готовых к публикации).

Первый из них содержал статью следующего содержания: «Как мне кажется, весь мир поражен случившимся с генералом Юонг Паком. Человек – легенда своей страны, который уже к тридцати двум годам стал генералом, известным военачальником. Участник двух войн, в которых проявился его талант военного стратега, он всегда действовал в интересах своей страны. Его образованность, порядочность и стремление в отстаивании своих интересов, которые всегда, по его мнению, были тождественны интересам простых граждан, сделали его очень известным. Созданное и возглавляемое им политическое движение „Достижение общих целей“ за последние пять лет достигло небывалой популярности. На предстоящих выборах, он мог быть выбран президентом страны, а его сторонники – в парламенте получить большинство мандатов. Действия и взгляды генерала редко совпадали и совпадают с мнением иностранных держав, в том числе и нашей страны. Это вызвано лишь тем, что он умеет отстаивать свою точку зрения. Наличие противоречий и взаимных непониманий не умаляет его достижений. При руководстве страной Юонг Паком, она достигла бы значительных достижений в развитии экономики. Инкриминируемое ему преступление (убийство) вызывает шок. Такой человек не способен на подобное, не способен убить безоружного человека, особенно женщину. Если же его вина в совершении преступления будет доказана, и он будет осуждён, мир утратит одну из звёзд современной мировой политики, а его Родина – верного сына».

Вторая статья была более агрессивной и в чём-то обвинительной, обличающей: «Генерал Юонг Пак обвиняется в совершении убийства женщины! Если раньше его агрессивность и неуравновешенность была направлена против развитых стран, партнёров, которые предпринимали усилия по выводу его страны из кризиса, то теперь он стал убивать своих граждан. Неоднократно мы указывали на беспринципность, жестокость и неуравновешенность генерала при разрешении конфликтов со своими политическими противниками. Наши предупреждения игнорировались, их пытались опровергнуть. Наши слова подвергались сомнению, в них выискивали политическую и экономическую заинтересованность. Юонг Пак сам показал своё истинное лицо, совершив убийство безоружной беззащитной женщины. Оказалось, что наш политический оппонент оказался обычным уголовным преступником. Надеемся, что суд вынесет ему жёсткое и справедливое наказание».

Третья же вообще выглядела как общественный приговор: «Убийца! „Убийца“, вдумайтесь в это слово. Убийца Юонг Пак, рвавшийся к власти, наконец, показал своё истинное лицо. И это оказалось лицо злодея из фильма ужасов. Убить беззащитную девушку – вот действия человека, который якобы заботился о благосостоянии страны и обещал вывести её из кризиса. Но он не только убийца. Он лжец, который вёл за собой людей, убеждал их в своей порядочности. На самом же деле, скрываясь под личиной добропорядочности, Юонг Пак оказался обычным, я бы даже сказал, рядовым убийцей. Не буду удивлён, если он совершил это из-за низкого корыстного мотива. Генерал Юонг Пак должен быть осуждён не только за убийство, но и за то, что в течение долгого времени обманывал людей, граждан своей страны, вселяя в них надежду на то, что он знает пути выхода страны из кризиса и сможет сделать это. Такой человек заслуживает лишь смертной казни, которая, как я надеюсь, и будет ему назначена в качестве наказания за совершённое им преступление».

Все три статьи были не подписаны. Непонятно, публиковались ли они или только их собирались публиковать.

Прочитав их и, отложив листки бумаги в сторону, я посмотрел на Тхай и спросил, – Ну и зачем вы мне это показали? Зачем мне этот уголовно-политический сумбур в отношении неизвестного мне человека? Из указанных статей понятно лишь то, что вас интересует какое-то убийство.

– Господин Талызин, – ответила она, – чтобы вы могли сказать об авторстве этих статей? Я понимаю, что мы предоставили вам лишь несовершенный краткий перевод частичного их содержания. Но меня интересует, что вы можете сказать об авторах данных статей и, возможно, их мотивах.

– Если я отвечу вам, вы оставите меня в покое? – спросил я.

– В зависимости от вашего ответа, мы… я приму решение о том, подходите ли вы нам, – прозвучал ответ.

– Интересные формулировки вы используете. Подходить я должен «нам», а решение принимаете вы одна. По поводу этих статей я могу сказать следующее. Это политические некрологи. Две первые написаны представителями иностранных для Вашей страны государств, возможно постоянных партнёров. Исходя из содержания первой статьи, я думаю, что её авторство принадлежит представителю из Китая или России. Являясь крупными игроками на политической арене, они даже при проявлении откровенной политической агрессии и отстаивании своих национальных интересов на территории иностранных государств (всегда убивала эта формулировка – «интересы национальные», но почему-то на территории другого государства), сохраняют внешнюю порядочность и культуру. Я думаю, что генерал Юонг Пак не был другом одного из указанных государств (какого точно, я определить не могу), скорее являлся соперником. Возможно, генерал, продвигая свою политическую программу, предпочитал в качестве партнёра иную страну либо слишком рьяно отстаивал действительные, настоящие национальные интересы своей страны. Автор второй статьи, по моему мнению, является гражданином США либо просто их представителем. Столь агрессивный стиль, выдвижение пока ещё неподтвержденных обвинений (ни в одной статьи сведений о доказанности выдвигаемых обвинений нет) – их метод, даже форма существования. При этом в статье указывается на наличие благих намерений со стороны государства и каких-то ранее выдвигаемых предупреждений. Это в стиле США: много и часто говорить о благих намерениях тех, кого они хотят использовать лишь для получения выгоды для себя. Третья статья, бесспорно, написана политическим оппонентом Юонг Пака внутри страны. При этом оппонентом не совсем удачливым, о чём говорит эмоциональность статьи и явная радость от поражения противника. Учитывайте, это лишь моё личное мнение. Я не политик, никогда специально политикой не интересовался. Имя же генерала я впервые увидел в ваших статьях. О Юонг Паке мне ничего не известно.

Выслушав мой ответ, Тхай посмотрела на своего спутника, на минуту задумалась, после чего обратилась:

– Вы нам подходите.




2


Около двух месяцев назад. Офис на 11 этаже Asia Tower в столице.

– Зачем ты устраиваешь этот цирк, Тхай? Чего ты хочешь добиться? Зачем эти игры? Генерал допустил ошибку, её уже не исправить. Нам необходимо продолжать начатое им дело. Наше движение и так в опасности. После приговора суда, мы потеряли практически всё. На выборах мы потерпели сокрушительное поражение. Лишь два мандата в парламенте! Два! А мы надеялись, что генерал станет президентом, в парламенте мы получим большинство и сможем заниматься реальными делами. Теперь же люди отвернулись от нас. И не только люди. Политики, финансисты, общественные деятели, которые раньше публично поддерживали нас, ушли в тень. Часть из них во всеуслышание заявили о том, что глубоко ошибались в генерале, в его идеях. Единицы, и слава Богу, что единицы, переметнулись к нашим политическим противникам. Несмотря на то, что после приговора прошло уже более полугода, в газетах постоянно обсуждается виновность Юонг Пака, в красках расписывается его жестокость и беспринципность. Нет теперь политика с именем Юонг Пак. Нет такой политической и общественной фигуры! В армии все от него отвернулись. Нам необходимо использовать все ресурсы для того, чтобы его идеи, которых и я, и ты придерживаемся, продолжали жить. Нам надо сменить знамя, оставив в целостности планы и идеи. Но Юонг Пака с нами уже не будет. То, что он совершил, поставило крест на нём как политике, а его сведёт в могилу. Я по настоящее время не понимаю, как это могло произойти! Это какой-то бред! Зачем ему понадобилось это убийство?! Зачем!??? И в это время ты пытаешься реализовать свои глупые идеи, хочешь доказать его невиновность. Лучшие адвокаты работали с делом генерала! Лучшие!!! А ты решила привлечь иностранных специалистов, заметь, никому не известных специалистов. И просишь их, чтобы они раскрыли правду. Неизвестную тебе правду! А возможно, добиваешься создания ими желаемой тобой правды. И тратишь на это огромные деньги. Я не понимаю тебя, не понимаю, почему ты так фанатично веришь в невиновность Юонг Пака. Я могу согласиться с тобой, что ожидать от него убийства безоружного, да ещё и женщины, невозможно, абсурдно. Он солдат и стреляет лишь по приказу в таких же солдат. Идея о том, что его подставили, мне тоже нравиться. Но кто? И, главное, почему Юонг Пак молчал с момента задержания и молчит по этому поводу сейчас. Его молчание расценивается как признание вины. Поэтому мы имеем, то, что имеем. Оставь свои глупые идеи и давай заниматься реальным делом. Генералу мы ничем помочь не можем.

– Куанг, я тебе уже говорила, что не остановлюсь. Я уверена, что генерал невиновен. Я не знаю, почему он молчит, но сделаю всё, чтобы узнать правду. И на это я трачу свои деньги, а не нашего политического движения. Занимайся тем, чем ты сейчас занимаешься. Ты же не зря был правой рукой Юонг Пака. И, надеюсь, ты добьёшься результата. Я же буду делать то, что решила.

– Ты ошибаешься.

– Ну что ж, это твой выбор. На всякий случай подготовь себя к разочарованию. Я не хочу, чтобы ты потеряла веру в себя и в наше дело, когда твои так называемые специалисты придут к тому же выводу, что и суд.




3


– Для чего же? – в ответ спросил я её.

– Мы хотим, чтобы вы изучили уголовное дело в отношении генерала Юонг Пака. Для упрощения вашей задачи, мы предоставим вам полный перевод материалов. По итогам изучения, мы хотели бы услышать ваше мнение о том, кто совершил преступление. Ваши услуги будут должным образом вознаграждены, – ответила Тхай.

– Вы с ума сошли?! Вы предлагаете мне изучить уголовное дело, расследованное и рассмотренное в суде по процессуальным процедурам другого государства. По процедурам, которые мне не известны. При этом вы предлагаете мне изучать материалы уголовного дела в переводе. Есть идиомы и формулировки, которые даже в переводе будут мне не понятны. Это может привести к неправильным умозаключениям и выводам. И это только первая проблема, – с возмущением ответил я.

– По всем возникающим вопросам, связанным с пониманием формулировок и идиом, вы всегда сможете обратиться ко мне и получить исчерпывающие ответы. Незнание вами процессуальных норм, действующих в нашей стране, не должно вас беспокоить. Нас интересует ваше мнение, ваши выводы, а также то, на чём эти выводы будут основываться. Остальное не ваша проблема. И, заметьте, за это я согласна заплатить вам сумму эквивалентную полумиллиону долларов, – прозвучал ответ.

– Идиотизм. У вас должна быть масса специалистов, которые дадут исчерпывающие ответы на все ваши вопросы. Вы забываете, что в ходе изучения материалов дела, часто возникает множество вопросов, возникает необходимость в уточнении данных, получении дополнительной информации. Для этого требуется находиться в вашей стране, знать язык, общаться с людьми, иметь доступ в государственные учреждения. И это только часть необходимого. Озвученный вами гонорар очень интересен, но я привык получать деньги за то, что я могу сделать и делаю. Вы же ставите передо мной невыполнимую задачу. Кроме того, если вы так подробно изучали мою биографию, то вам должно быть известно, что за последние пять лет я брался за уголовные дела лишь несколько раз. Я не практикую в области уголовного права, – ответил я.

– Нам это известно, – прозвучал ответ – но мы хотели бы работать с вами, вернее в том числе, с вами. Кроме вас мы обратились ещё к нескольким специалистам, каждый будет работать самостоятельно. Я считаю, что изучить уголовное дело и составить своё мнение по нему не должно составить для вас труда. Господин Талызин, вам не потребуется идти в суд или взаимодействовать с государственными учреждениями. Ваши выводы в дальнейшем, может быть, и будут использованы нами, но без ссылки на вас. – продолжала убеждать меня Тхай.

– Да поймите вы, – разгорячился я. – Работу, которую вы мне предлагаете, обычно выполняют частные детективы, но не адвокаты. Адвокат по определению нацелен на то, чтобы добиваться процессуального решения, будь то приговор суда или постановление о прекращении уголовного дела.

– Я всё же предлагаю вам обдумать моё предложение, – ответила она.

Хватаясь за последнюю соломинку, я обратился к спутнику Тхай:

– Господин… не знаю, как вас зовут, вы не представились, может быть, вы повлияете на свою спутницу?!

Он посмотрел на меня не понимающе. Тогда я повторил свой вопрос по-английски, поняв, что он русским языком не владеет.

– Меня зовут Чон Баль, – он непонятно почему улыбнулся, произнося это, – я лишь телохранитель и каким-либо образом воздействовать на решения госпожи Тхай не могу.

Я встал, подошёл к окну, открыл его, после чего закурил. Обычно я не курю в помещении, но сложившаяся ситуация была столь интересной и неожиданной, что я решил сделать исключение. Мне нужна была пауза. Итак, от меня требуется изучить уголовное дело. Это не такая уж проблема. Представить им своё мнение? Да легко. Только вопрос в том, какое мнение им необходимо? Моё или то, которое они покупают за полмиллиона долларов. Из их слов следует, что генерал Юонг Пак уже осуждён. Они же могут преследовать только одну цель – пересмотр его дела, любым способом добиться его реабилитации и восстановления его репутации. То есть хотят вернуть в политику, вернуть потерянные позиции. За Тхай стоят сторонники генерала, это понятно. Она сама проговорилась, что всё это необходимо «им», а не ей. Она лишь представитель. Это подтверждается и тем, что они согласны оказывать серьёзную помощь, в том числе при необходимости обратиться в государственные органы. Значит, сторонники Юонг Пака ещё утратили не все позиции, если утрачивали их вообще. Почему бы и не попробовать? Что я могу потерять, если соглашусь? И, самое главное, что я потеряю, если мои выводы их не устроят? Задачка! Опять же предлагаемый гонорар очень привлекателен.

Ещё не сформулировав решение, я выкинул окурок в окно (не люблю мусорить, но тут мысли были заняты совсем другим), сел в кресло и обратился к Тхай:

– Хорошо, я согласен. Но у меня есть несколько условий.

– Слушаю вас – ответила она.

– Во-первых, пятьдесят процентов озвученного гонорара должен поступить на мой счёт в качестве аванса в ближайшие дни. Вторая часть – после того, как я закончу работу. Все дополнительные расходы оплачиваются отдельно, в сумму вознаграждения не входят. Это может быть как оплата услуг специалистов, так и иные расходы. Во-вторых, ни вы, никто иной, не вправе влиять на сделанные мною выводы. В-третьих, кроме представления материалов уголовного дела на русском языке, с вашей стороны должна быть оказана помощь в предоставлении дополнительных ответов на мои вопросы, для чего необходимо связываться с вами по электронной почте. И эти ответы должны поступать в мой адрес оперативно. Скорее всего, вам придётся нанять частных детективов, чтобы получить необходимую информацию. В-четвёртых, я вправе не сообщать вам свои предварительные выводы по ходу работы. Вам я предоставлю лишь конечное мнение. Ваше несогласие с ним не освобождает вас от выплаты окончательной суммы вознаграждения и не повлияет на сделанный мной вывод. Если вы согласны с моими условиями, я возьмусь за предложенную вами работу.

– В принципе, условия понятны, – ответила Тхай, – и я согласна с ними. Но я также хотела бы получить от вас ответ о том, кто является заказчиком уголовного дела, если вы придёте к выводу о невиновности генерала.

– Принято, – ответил я, – но и вы должны понимать, что сделанные мною выводы не будут иметь никакой юридической силы при процедуре пересмотра уголовного дела. Я вам представлю личное мнение стороннего человека, не более. И постараюсь это мнение обосновать. Свои выводы я представлю только вам.

– Договорились, – она улыбнулась. – Вы первый, с кем пришлось договариваться так долго.

– А сколько же у меня коллег? Они все из России? – спросил я.

– С вами десять человек. Каждый из разного государства. Я посчитала, что, изучив мнение разных специалистов из разных стран, я смогу получить объективный ответ на вопрос о виновности генерала – ответила она.

– Каков срок для выполнения работы? – спросил я.

– Не более семи месяцев, – ответила она. – Документы в Высший суд будут поданы не позднее декабря этого года. Но для их подготовки потребуется дополнительное время, так как мнения всех специалистов, либо одного из них, необходимо будет оформить в соответствии с законами нашей страны.

– Каков объём уголовного дела? – спросил я.

– Всё дело не превышает 3000 листов – ответила она.

– Так мало? Я думал, что расследование дела в отношении генерала было долгим и должно было быть более объёмным. Да и суд должен был длиться не один месяц.

– Вы ошиблись. – ответила Тхай. – Дело рассматривалось в суде чуть более двух месяцев. Когда вы ознакомитесь с материалами, вы поймёте, что рассматривать его более длительный срок было бессмысленно.

– Когда материалы дела поступят ко мне? И в каком виде? – продолжил я расспросы.

– Завтра, в крайнем случае, послезавтра, жесткий диск с делом, а также все материалы в печатном виде вам передаст Чон Баль. Одновременно он принесёт подтверждение перевода денежных средств на ваш счёт.

– Каким образом и с кем мне связываться по всем возникающим у меня вопросам?

– Вот адрес моей электронной почты, – она передала мне визитку, – по которому вы будете связываться со мной. Доступа к ней, кроме меня, никто не имеет. По всем вопросам вы должны связываться только со мной. На визитке есть номер телефона. В экстренных случаях вы можете звонить мне. Никто, кроме меня, не уполномочен вмешиваться в вашу работу.

– Остается решить один вопрос. – несколько неуверенно сказал я. После чего задал вопрос. – Каковы будут последствия, если мои выводы о виновности либо невиновности генерала в преступлении, за которое он осуждён, вас не устроят? Какие цели или какую цель вы преследуете, поручая мне изучение уголовного дела?

– Для вас единственное последствие – получение второй половины вознаграждения. – ответила она. – Остальное моё дело.

– Хорошо. Мне необходимо оформить соглашение. – ответил я на это. – Приходите завтра в это же время. Но, прежде чем вы уйдёте, я хотел бы услышать от вас ваши личные представления о генерале, в основном меня интересует его личность, ну и все, что вы посчитаете нужным сообщить мне.

– Генерал Юонг Пак – выдающаяся личность. – начала Тхай.




4


Около полутора лет назад. Камера предварительного заключения центрального следственного изолятора.

– Что произошло? Почему вы молчите? Как могло случиться, что вас обвиняют в совершении такого ужасного преступления? За два месяца никто, даже ваш адвокат не услышал от вас ни слова. – на достаточно повышенных тонах сказала Тхай, обращаясь к единственному мужчине, находящемуся в камере.

Последний сидел прикованным наручниками к металлическому столу. Типичная внешность для корейца. На вид ему можно было дать лет 40–45. Тёмные волосы с прожилками седины. Волевое лицо с высокими скулами и удивительно жестким взглядом карих глаз. Лицо чисто выбрито, благодаря чему виден длинный узкий шрам, идущий вниз от губы, и заканчивающийся практически у шеи. На нём была серая линялая роба, с белым ярлыком, пришитым в области сердца, на котором черным цветом вышиты какие-то иероглифы.

На вопрос Тхай, он никак не отреагировал. Лишь взгляд его устремился мимо неё, а губы сжались в тонкую полоску.

Поведение генерала Юонг Пака, а это был именно он, видимо разозлило Тхай. Её глаза гневно блестели, руки всё время теребили папку с какими-то документами, которые лежали перед ней. Она глубоко вздохнула, после чего вскочила со стула, и практически подбежала к генералу.

– Генерал, что всё-таки произошло в тот день?! Ни я, ни все остальные не понимаем, почему вы молчите. Я разговаривала с вашим адвокатом, он рассказал, что за два месяца следствия, вы не сказали ему ни слова. Вы не отвечаете ни на вопросы следователя, ни на вопросы адвоката. Вы отказываетесь разговаривать со мной, с Куангом. Ваша жена неоднократно звонила мне, чтобы узнать новости о вас, так как вы не написали ей ни одного письма, ни обратились к следователю с просьбой получить свидание с ней. Своим молчанием вы подогреваете слухи о вашей виновности! Люди стали бежать от нас! И это всего за два месяца! Мы теряем сторонников, скоро в нашем движении останется лишь горстка людей. Мы теряем поддержку населения. Восемь лет трудов псу под хвост. Генерал, вы просто не имеете права молчать в такое время. Люди должны знать правду. Хоть выборы и прошли, у нас есть пять лет для того, чтобы вернуть утраченное. Помогите нам и себе!

По глазам Юонг Пака было видно, что он внимательно слушает Тхай. Лицо же осталось беспристрастным. На её слова он никак не отреагировал. Это её совсем подкосило. По лицу Тхай было видно, что возмущение, которым она была переполнена, переходит в отчаяние.

– Как вы можете так поступать? – скорее прошептала, чем сказала, Тхай. На её глазах появились слёзы.

– Передайте жене, что так было надо. – неожиданно произнёс Юонг Пак. – Она должна понять, думаю. Со временем, поймёшь и ты.

– Что надо? Убивать? Или быть обвинённым в убийстве? Для чего? – спросила Тхай. – Что она должна понять? Что ваша жена должна сделать?

Но генерал больше не произнёс ни слова. Последующие полчаса Тхай безрезультатно задавала ему вопросы, пыталась убедить отвечать на них. Но Юонг Пак как будто превратился в статую. Даже его глаза перестали реагировать на её вопросы. Отчаявшись, Тхай нажатием кнопки вызвала надзирателя, который вывел её из камеры.




5


– Генерал, – продолжила, на минуту задумавшись, она, – личность неординарная. Если о нём рассказывать подробно, то суток не хватит. Если кратко, то получается следующее.

Он родился 24 марта 1974 года. Всего в семье было восемь детей. Он был шестым. Семья Юонг Пака была небогатой, им хватало на жизнь. Слава Богу, хватило и на образование всем детям. В 1980 году он поступил в муниципальную школу (бесплатную). В 1990 году окончил её с отличием. Особенно проявил себя в изучении математических наук, физики, химии. В школе занимался тяжелой атлетикой. После школы сразу поступил в школу младших офицеров. Так как школа предусматривала полное государственное содержание кадетов, конкурс был большой. Он его успешно прошёл. В 1994 году по её окончании направлен в 23-й пехотный полк командиром взвода. И в школе и последующем в армии постоянно занимался самообразованием, к 1998 году стал командиром батальона. В 1999 году отлично показал себя в ходе конфликта на восточной границе, удерживая свои позиции в течение недели до подхода основных сил. Ему было присвоено внеочередное звание подполковника и его назначали командиром полка. После этого он поступил в Академию Генерального штаба. Вплоть до 2005 года в его жизни не было ничего примечательного. Но именно в этом году о нём заговорили: он уже стал полковником, командиром 17 пехотного полка. Юонг Пак отлично провёл наступательную операцию в ходе двадцатидневной войны, в течение недели захватив ряд пограничных населённых пунктов. Его отличительной чертой было быстрое принятие решений, частое и неожиданное маневрирование. Генерал был очень требователен к разведке. Кроме того, очень много внимания уделял оперативному управлению войск, о чём по окончании войны написал книгу, которая принесла ему дополнительную известность, как среди населения, так и в военной среде. Подчинённые характеризуют Юонг Пака как спокойного, требовательного человека. Многие отзываются о нём, как об очень порядочном человеке. Плохих отзывов о нём я не слышала. После окончания войны Юонг Паку было присвоено звание генерал-майора, он был назначен начальником штаба 3-й армии. В это же время он женился на дочери своего подчинённого – командира одного из полков. Жена – Сон Ё Ни происходит из известной богатой семьи. Многие посчитали брак неравным. У них двое детей: две дочери.

В 2007 году Юонг Пак выдвигает концепцию модернизации армии. Он указывает на многочисленные недостатки в управлении армией, и, кроме того, на злоупотребления в среде высшего командного состава. Фактически генерал выдвинул обвинения в финансовых злоупотреблениях, а также вмешательстве армии в политические процессы в стране. Сильной поддержки в армейской среде на тот момент у него не было. Его поддерживали командиры среднего звена, но в высшей армейской среде он своим не стал. По поводу концепции Юонг Пака шли большие споры, результатом которых стала его отставка в 2009 году. Перед отставкой ему присвоили звание генерал-лейтенанта.

После отставки, в 2010 году он создаёт политическое движение – «Достижение общих целей», которое в последующем оформляет в политическую партию. Им выдвинуты следующие идеи: необходимость реформирования экономики путём национализации крупных промышленных заводов, железных дорог, установления государственной монополии на добычу полезных ископаемых, пересмотра взаимоотношений с иностранными инвесторами, которым он хотел бы запретить право приобретения в собственность земельных участков и крупных заводов. Так же он считает необходимым обеспечить бесплатным образованием все слои населения, реформировать пенсионную систему и систему здравоохранения. В основном все его идеи направлены на развитие среднего бизнеса в стране и на увеличение благосостояния населения. В этой сфере он также предлагал ввести прогрессивную налоговую ставку.

Движение Юонг Пака сразу стало набирать популярность среди населения. К нему примкнули также крупные предприниматели и финансисты, которые считали необходимым исключить преобладание иностранного капитала в стране. В выборах 2012 года ни генерал, ни члены его партии не участвовали. В начале 2017 года он сообщил о своём намерении выдвинуть свою кандидатуру на пост президента, а также принять участие в парламентских выборах. Выборы должны были пройти в сентябре 2017 года. Я считаю, что у него были реальные шансы на успех. В июне 2017 года он зарегистрировался как кандидат, одновременно партия «Достижение общих целей» выдвинула своих членов для участия в выборах в парламент. 27 июля 2017 года он был арестован по обвинению в убийстве. 06 февраля 2018 года приговором суда признан виновным в совершении преступления, ему назначено наказание – 10 лет тюрьмы. Его также лишили всех наград и звания генерал-лейтенанта. Сон Ё Ни после заключения мужа проживает с детьми в одном из поместий своего отца. Ни генерал, ни она ни разу не дали интервью, ни разу не выступали в СМИ с комментариями по поводу произошедшего. Полная тишина.

Всё остальное, что вы захотите узнать, есть в материалах дела, а также в сети Интернет.

Понятно, – произнёс я, – тогда я жду материалы дела. До завтра.




6


Дом 15 по улице Островского, квартира 17. Мой дом. Тот же день.

Вернувшись вечером домой, я все ещё был в некоторой растерянности, а вернее расстройстве чувств. Предстоящая работа была мне интересна, но во многом неопределённа. Если мотивы Тхай можно было понять и объяснить, то обращение ко мне само по себе мало обоснованно, бессмысленно. Ей были необходимы специалисты из своей страны, и в большей степени сыщики, а не адвокаты.

Зайдя на кухню, я открыл холодильник, достал кусок говядины, картофель, лук, две банки пива. Семья на отдыхе, ужин приходится готовить самому. В процессе приготовления ужина, попивая пиво, я прокручивал всю ситуацию и пришёл к следующему.

Есть три варианта того, каким образом я буду выполнять порученную мне работу.

В первом случае, я могу не делать совсем ничего. Формально пролистаю материалы дела, потяну месяца четыре-пять, после чего с умным видом сообщу заказчику о том, что (конечно же, к моему глубокому сожалению) уголовное дело расследовано абсолютно полно, вина генерала полностью доказана, и больше ничего сделать нельзя. Обязательно в таком случае надо будет добавить, что я не специалист экстра-класса (о чём сообщал в ходе переговоров), поэтому Тхай может обратиться к другому специалисту, который может прийти к другому выводу. После этого получить вторую половину гонорара и забыть о генерале и его деле. Это будет абсолютно нечестно, но безопасно. И так, я уверен, поступит или уже поступили большинство специалистов, к которым обратилась Тхай. Недостатком этого пути является то, что он претит мне. Человек должен получать деньги за то, что он сделал, а не за то, что он сделал вид, что что-то сделал. Да и непрофессионально это будет.

Во втором случае, я могу установить для себя, что Юонг Пак не виновен. То есть решить это для себя безоговорочно и бесповоротно. С данной установкой я должен буду внимательно изучить уголовное дело и выискать факты, признаки или зацепки, которые позволят Тхай думать о том, что генерал невиновен. Представленный вывод можно будет сделать убедительным, высказав ей множество различных многозначительных гипотез и предположений. В данной ситуации я поступлю абсолютно нечестно в отношении Юонг Пака, так как мои выводы будут означать ложную надежду. В отношении Тхай это будет правдой, в которую она хочет верить. Прекрасно видно, что она уверена в невиновности генерала и лишь ищет людей, которые смогут ей подтвердить её же выводы.

Оба способа не грозят мне никакими последствиями, так как адвокат – это свободный художник. Сделанный вывод – это лишь моё мнение, которое может не совпадать и зачастую не совпадает с мнением и моих коллег, и обвинителя, и суда. Если Тхай в последующем обнаружить неправильность сделанных мною выводов, я всегда с честными глазами смогу ей указать на то, что мои умозаключения – это мои умозаключения, их непогрешимость я ей не гарантировал. Ну и конечно, обязательно принести ей извинения.

Но это будет нечестно. Да, и неинтересно. Я предпочитаю быть честным с самим собой. Да и клятвы, которые я даю, для меня не пустой звук. Сдав экзамен на адвоката, я дал кое-какие клятвы.

Третий вариант работы является самым сложным и трудоёмким. Необходимо будет полностью забыть о том мнении о виновности либо невиновности, которое мне навязывается. Просто взять и с холодной головой внимательно и последовательно изучить материалы дела. Изучить его не только с точки зрения содержания документов, которые будут представлены мне, но и оценить правильность их оформления. И в итоге попробовать сделать объективный вывод, который представить клиенту, вне зависимости от того, понравится он ему или нет. Последствиями для меня могут быть – потеря второй части гонорара и возможные проблемы, связанные с моей безопасностью (не все клиенты являются порядочными людьми). Ну что ж, будем работать честно.

Во время этих раздумий я умудрился не только приготовить ужин, но и съесть его. Поэтому я устроился у компьютера и решил внести некоторые правки в стандартное соглашение. Время покажет, правильно ли я поступил, взявшись за эту работу.




7


На следующее утро в 08 часов Тхай вместе со своим телохранителем пришла в мой офис. После взаимных приветствий, она устроилась на стуле, Чон Баль же дважды сходил к их автомобилю и занёс три коробки с материалами дела. После этого он вышел.

– Это все материалы, которые мы смогли получить, – сказала Тхай. – Часть документов, в том числе фото, таблицы продублированы на флешку, – продолжила она, передавая мне флешку.

– В таком случае я всё-таки попробую ещё раз отговорить Вас от этой затеи. – ответил я. – Поймите, вы избираете не совсем правильный путь, чтобы добраться до истины. Подумайте о том, чтобы нанять частного сыщика или нескольких. У них больше возможностей добиться результата.

– Я посчитала, что эта тема нами исчерпана, – прозвучал ответ, – передайте мне соглашение.

– Ознакомьтесь, – протянул я ей бланк договора, содержание которого было на русском языке и продублирована на английский – по каждому из пунктов я могу дать вам подробное пояснение.

Тхай взяла бланк договора, и, пробежав его глазами, подписала. Затем взяла второй экземпляр и также, не задавая вопросов, подписала его.

– Господин Талызин, я прекрасно владею как русским, так и английским языком, поэтому мне нет необходимости переводить содержание вашего соглашения, – произнесла она. – Жду от вас результатов.

После этих слов, она вынула из дамской сумочки документ и передала его мне. Это было платёжное поручение с отметкой банка. Пока я знакомился с ним, она сложила свой экземпляр договора в сумочку, встала и направилась к двери.

– До свидания, – сказала она, и вышла.

– До свидания, – ответил я в уже закрытую дверь.




Дело





1


Надо сказать, что объём представленных мне материалов уголовного дела, очень меня удивил. Хоть это и рядовое убийство, учитывая статус обвиняемого, оно должно было быть больше. В течение следующих трёх месяцев я внимательно прочитал всё дело и вот, что получалось.

26 июля 2017 года в 18 часов 45 минут на телефон дежурной части 19 Отдела полиции поступил звонок от неизвестной женщины, которая сообщила, что около дома 12 по 84 улице (как оказалось, это была резиденция Юонг Пака) совершено убийство молодой девушки. Об убийце она ничего не сообщила, сама не представилась, просто бросила трубку, когда оперативный дежурный стал расспрашивать её об обстоятельствах произошедшего.

На место происшествия выехал инспектор Ли, который по приезду на место обнаружил, что на тротуаре, напротив резиденции Юонг Пака, в 20 метрах от крыльца здания, расположенного на пересечении 15-й и 84-й улицами, по направлению к северо-востоку в положении лёжа на спине лежит труп молодой девушки. В ходе осмотра трупа он установил, что девушка возраста 20–25 лет, рост примерно 165–170 см, черные волосы. На девушке были надеты платье и туфли золотистого цвета, нижнее бельё. В левой части груди девушки имелось отверстие, предположительно от пули. Верхняя половина туловища и платья были испачканы кровью. Много крови было также под трупом и около него, образовав небольшую полуподсохшую лужицу. Пульс отсутствовал, тело на момент осмотра было тёплым. Рядом с девушкой, в 50 см от её левой руки, на тротуаре лежала дамская сумочка. В ней находились различные женские штучки: помада, тушь для ресниц, предметы женской гигиены, а также пачка сигарет «Мальборо», зажигалка Пьезо чёрного цвета и студенческий билет студента государственного университета столицы, выданный на имя Син Мин А. В 1,5 метрах от трупа, справа от него, в траве за кромкой тротуара инспектор обнаружил гильзу. На момент осмотра определить тип оружия, из которого стреляли, инспектор не смог.

К моменту окончания осмотра, к инспектору присоединились судебно-медицинский эксперт, два патрульных и констебль, криминалист. Инспектор отправил патрульных на осмотр прилежащей территории, а также установить возможных свидетелей. Криминалист и судебно-медицинский эксперт продолжили осмотр места происшествия (хотя ничего нового они не нашли и не обнаружили, лишь зафиксировали место происшествия на фото и изъяли обнаруженные инспектором предметы, промаркировав их). Инспектор и констебль сразу направились к резиденции Юонг Пака. Когда они подошли к крыльцу здания, то обнаружили на нём плачущую девушку. На вопрос констебля, что случилось, она ответила, что её зовут Ли Ён и она видела, как генерал Юонг Пак убил девушку, выстрелив в неё из пистолета. Оставив констебля с девушкой, инспектор подошёл к входной двери в здание и позвонил в дверной звонок. Ему открыл водитель Юонг Пака – Ким Ю. После того, как инспектор представился, его впустили в дом. В доме Ким Ю на вопросы Ли пояснил, что в доме кроме него и генерала Юонг Пака никого нет. У слуг выходной, а телохранителями генерал пользуется очень редко. Со слов водителя он вместе с генералом приехал в дом около 17 часов. Генерал сейчас находится в своём кабинете. Пройдя в кабинет, инспектор обнаружил там Юонг Пака, который сидел за рабочим столом. На столе лежал пистолет Люгер Р08. На приветствие инспектора генерал лишь кивнул и больше вообще не произнёс ни слова. Ли подошёл к столу, наклонился к лежащему пистолету и почувствовал запах пороха – из пистолета недавно стреляли. Он попытался задать вопросы по поводу пистолета генералу, тот отвечать отказался. Водитель же пояснил, что пистолет принадлежит генералу. Это подарок. После этого инспектор по телефону вызвал констебля и когда последний зашёл, попросил его остаться в кабинете, предупредив всех, чтобы никто ничего не трогал. После этого он вернулся на место происшествия.

На месте происшествия Ли сразу же обратился к криминалисту с просьбой дать характеристику обнаруженной гильзы. Тут же он получил ответ, что гильза от патрона 9?19 мм. На вопрос, могла ли она быть стреляна из Люгера, он получил ответ, что не исключено. После этого инспектор сообщил начальнику отдела полиции обо всём обнаруженном и получил распоряжения: генерала задержать и доставить в отдел полиции, оставшимся закончить осмотр, дом опечатать и выставить к нему охрану, свидетелей с сотрудником патрульно-постовой службы направить в отдел для допроса, труп направить в морг для проведения судебно-медицинской экспертизы. Все указания Ли выполнил.

Необходимо отметить, что после того, как Ли уехал в отдел полиции, криминалистом была осмотрена резиденция генерала. Это был двухэтажный особняк 1920 года постройки, расположенном на земельном участке в 8 га. Вся территория, прилегающая к резиденции, огорожена сплошным кирпичным забором в 2 метра высотой. На территорию возможно попасть через двое ворот, расположенных в западной и восточной частях. Криминалист в ходе осмотра ничего интересующего следствие не обнаружил. Единственное, он внимательно осмотрел сейф генерала в его кабинете, в котором обнаружил две упаковки патронов. Одна из упаковок была вскрыта, в ней отсутствовало 4 патрона (как потом оказалось, в обойме пистолета Люгер Р08 на момент осмотра имелось 3 патрона).




2


В отделе полиции Ли Ён и Ким Ю были допрошены инспектором.

Ли Ён пояснила, что 26 июля 2017 года, она направлялась домой от своей подруги по 15-й улице. Около 18 часов 30 минут она подошла к углу, где располагалась резиденция генерала Юонг Пака, на пересечение 15-й и 84-й улиц. Когда она подошла к северо-западному углу забора, окружавшего резиденцию, то увидела, что в 20–30 метрах от неё стоит генерал, напротив него метрах в 2–3 стоит молодая девушка. В руках генерала был пистолет (он держал его, прижав к животу) и Ли Ён услышала, как прозвучал выстрел, после чего девушка, вскрикнув, упала. Со слов Ли Ён очень испугалась и сразу же стала звонить в полицию. Генерал же в это время зашёл в свою резиденцию. С её слов из дома больше никто не выходил. Ли Ён пояснила, что уверена в том, что стрелял Юонг Пак, так как разглядела его очень хорошо, а его личность ей известна по его многочисленным телевизионным выступлениям, которые она смотрела. Лично с генералом она не знакома.

Ким Ю был допрошен более тщательно. Так, он пояснил, 26 июля в 07 часов он на автомобиле генерала подъехал к его резиденции. Дело в том, что 25 июля у него был выходной, автомобиль на период его отсутствия всегда оставался на платной стоянке в двух кварталах от дома генерала. Автомобиль со стоянки он забрал около 06 часов 45 минут. Когда он подъехал к резиденции, то зашёл в дом (у него имелся собственный ключ), так как знал, что в доме, кроме генерала, никого нет. Все слуги на 26 июля получили выходной. В доме, он прошёл в кухню, где выпил чашку кофе, а затем прошёл в рабочий кабинет к генералу. Последний уже находился там. Поздоровавшись, Юонг Пак отдал ему список мероприятий на текущий день. По плану в этот день к 09 часам ему необходимо было быть в парламенте. В 08 часов 40 минут они выехали из резиденции генерала, после чего по приезду Юонг Пак зашёл в здание парламента. Согласно списку мероприятий в 13 часов он должен был быть у премьер-министра. По устоявшейся договорённости Ким Ю уехал по своим делам и вернулся к зданию парламента в 12 часов 20 минут. С его слов генерал всегда разрешал ему свободно проводить время в периоды занятости им своей работой продолжительное время. Ким Ю в тот день съездил в магазин игрушек, где выбрал подарок на день рождения своей дочери. Чек у него не сохранился, но мягкую игрушку (слона) он смог продемонстрировать, так как она всё ещё находилась в служебном автомобиле. В 13 часов 30 минут генерал вышел и сел в автомобиль. К ресторану «Лагуна» они подъехали в 13 часов 53 минуты (именно там должна была состояться встреча с премьер-министром). Юонг Пак зашёл в ресторан, а Ким Ю – в ближайшее кафе пообедать. Генерала он должен был забрать в 15 часов, так как в 15 часов 30 минут планировалась встреча с министром обороны. Ровно в 15 часов генерал вышел из ресторана, сел в автомобиль. Он был хмур и неразговорчив. Обычно он во время поездки был более общителен. В этот раз он попросил закрыть перегородку межу водителем и пассажирским салоном. В 15 часов 25 минут они подъехали к зданию министерства обороны. Генерал ушёл, а Ким Ю стал планировать своё свободное время, так как до следующей встречи на ужине с представителями партии у генерала должна была состояться в 17 часов. Вдруг минут через 40–50 из здания быстро вышел генерал, сел в автомобиль и сказал, чтобы Ким Ю отвёз его домой. Причины изменения планов он не сообщил. Около 17 часов они подъехали к дому, генерал сразу же прошёл внутрь. Ким Ю прошёл в кухню, где стал готовить себе ужин. Пока он готовил ужин и ужинал, он никого не видел. Генерал его не вызывал. Затем он услышал звонок в дверь и открыв дверь, обнаружил инспектора Ли. Приходил ли кто-либо к генералу и выходил ли генерал из дома, пока Ким Ю находился в кухне, ему известно не было. Но в дверной звонок никто не звонил. По предъявленной фотографии убитую девушку он не опознал, с его слов она ему была не знакома. Также, отвечая на вопросы инспектора, пояснил, что у генерала были два мобильных телефона: один для общения с семьёй, второй – для рабочих переговоров. При нём в тот день, Юонг Пак по телефону ни с кем не разговаривал. По поводу обнаруженного в кабинете Юонг Пака пистолета пояснил, что ранее видел его. Это был подарок генералу от кого-то из членов его партии.

Вопрос с пистолетом помог разрешить Куанг Хо – правая рука Юонг Пака по партии. Он пояснил, что пистолет Люгер Р08 он сам подарил генералу в 2015 году по символическому поводу пятилетия политического движения. Именно в 2015 году он стал сторонником Юонг Пака. Пистолет достался ему от деда, воевавшего в 1944 году во Второй мировой войне с Японией. А тому оружие досталось как трофей. Он выбрал в качестве подарка именно пистолет в связи с тем, что всем была известна любовь генерала к ручному стрелковому оружию.

Пресс-секретарь генерала по поводу убийства ничего пояснить не смог, так как в тот день был на выходном. Убитая девушка ему была не известна. Однако он полностью подтвердил план мероприятий генерала на тот день, представив следователю свой экземпляр данного плана. Кроме того, он подтвердил показания водителя в той части, что у генерала были два мобильных телефона. Объяснил это тем, что в основном генерал лично разговаривал лишь со своей семьёй, друзьями, членами Кабинета и партии. С последними, зачастую, общался сам пресс-секретарь. О наличии других мобильных телефонов у генерала, он пояснить ничего не мог.

Допросы слуг ничего не дали, убитая была им не известна.

Жена генерала от дачи показаний отказалась.

По делу также были допрошены две девушки, которые проходили мимо места преступления незадолго до обнаружения трупа. С их слов, генерал был им известен лишь по передачам по телевизору. Обе проходили мимо резиденции генерала около 18 часов 20 минут и видели мужчину и женщину, которые стояли и о чём-то громко разговаривали. Содержание разговора они не запомнили. Когда они отошли от них метров 200, то услышали громкий хлопок. Но ему они никакого значения не придали. О преступлении они прочитали в новостях в социальной сети и самостоятельно обратились в отдел полиции.

Были допрошены многочисленные члены партии «Достижение общих целей», телохранители, работающие и ранее работавшие с генералом, слуги, знакомые и родственники генерала. Никто из них не был знаком с убитой девушкой, не смог её опознать. Никто из них не мог сообщить о связях генерала с женщинами. Все настаивали на том, что он верный муж, хороший отец. Отличный семьянин. Все допрошенные лица характеризовали Юонг Пака как порядочного, уравновешенного, спокойного человека.

Исключением из их числа оказалась Тхай, которая пояснила, что генерал звонил ей в день убийства около 12 часов 30 минут, был слегка взволнован, но спокойно разговаривал на рабочие темы. Разговор, насколько она запомнила, длился 3–4 минуты.

Ни одного пятнышка на репутации. Даже удивительно (это уже мой комментарий).

Работа следственной группы по делу заслуживала уважения. То, что я перечислил было выполнено в первые 1,5 дня расследования. Как вы понимаете, 27.07.2017 генерал постановлением суда был помещён под стражу до окончания расследования по делу. Рассмотрение вопроса о мере пресечения заняло 15 минут, так как и подзащитный и защита молчали, государственный обвинитель ограничил свой монолог 5 минутами, а судья совещался сам с собой в совещательной комнате минуты 3.

После этого расследование стало раскручиваться дальше.




3


05 августа 2017 года инспектором Ли было получено заключение судебно-медицинского эксперта. Вывод эксперта не страдал оригинальностью и никого не удивил: «смерть Син Мин А наступила от геморрагического шока обусловленного наличием огнестрельного, слепого, проникающего ранения груди с расположением входной раны с признаками выстрела с близкой дистанции на передней поверхности груди, повреждением мягких тканей, сквозного ранения верхней доли левого легкого, сердечной сорочки, левого предсердия, повлекшей массивное кровоизлияние в полость сердечной сорочки, левую плевральную полость до 2400 мл, острую анемию – малокровие внутренних органов. При исследовании в мышцах 11 ребра, слегка слева от центральной линии обнаружена деформированная пуля».

Интересно, что личность убитой была установлена лишь на основании студенческого билета и справки из университета, подтверждающей её обучение на факультете психологии с сентября 2016 года. За период обучения ею были допущены многочисленные пропуски занятий. С декабря 2016 года она находилась на домашнем обучении с правом не посещать занятий. Руководством университета также было представлено личное дело Син Мин А, однако сведений о её родителях в деле не имелось. Мало того, отсутствовали сведения о том, какую школу она окончила. Личность убитой оказалась очень загадочной.

Родственников, друзей либо знакомых девушки обнаружить не удалось. Студенты, обучавшиеся на одном курсе и допрошенные в ходе расследования, достоверно идентифицировать личность убитой не могли, так как Син Мин А в университете появлялась редко. Все они лишь подтвердили тот факт, что когда-то видели девушку в университете.

Инспектором была осмотрена комната, которую снимала Син Мин А (адрес был указан в личном деле, полученном из университета). В ходе осмотра было обнаружено свидетельство о рождении убитой, паспорт отсутствовал. Как инспектор отразил в протоколе, комната выглядела нежилой, в ней отсутствовали какие-либо личные вещи, фотографии, даже холодильник был пуст.

Хотя в ходе осмотра комнаты и вещей Син Мин А не было обнаружено кредитных карточек, запросы в банки позволили установить, что у неё имелись два банковских счёта в различных банках, к которым были прикреплены дебетовые карты. Оба счёта были открыты осенью 2016 года (вероятно, при поступлении в университет), пополнялись путём личных взносов через терминалы банков. Переводов на её счета от иных лиц не имелось. На счетах у неё имелось сумма, равная 2300 долларов. Последний раз она расплачивалась картой 23 июля 2017 года в магазине косметики.

Поиски родственников Син Мин А через социальные сети также не принесли результатов. Имелся ли у неё аккаунт в какой-либо социальной сети, установлено не было. Имевшиеся аккаунты с её именем, принадлежали иным лицам. Это меня немного развеселило, так как согласно рапорту одного из сотрудников полиции следовало, что в сети интернет обнаружены 4831 аккаунт с именем Син Мин А. На контакт с ним вышли 3754. Все они отрицали факт родства и полностью подтверждали принадлежность им их личных страниц. Я так и представил себе бедного слугу закона, который «страдая и надрываясь от непосильной работы» в течение двух недель сидел в Интернете и занимался перепиской с неизвестными ему девушками.

Поданное на центральное телевидение объявление с фотографиями трупа убитой также ни к чему не привели. Никто на объявление не откликнулся.

Заключение эксперта-криминалиста также не блистало неожиданными выводами. Так, согласно выводам эксперта, «выстрелянная пуля, извлеченная из тела Син Мин А являются частями пистолетного патрона калибра 9,00 мм. Представленная выстрелянная пуля выстреляна из пистолета одного экземпляра оружия 9,00 мм пистолета. Представленная стреляная гильза, является частью пистолетного патрона 9,00 мм и стреляна из пистолета Люгер Р08», принадлежащего генералу Юонг Паку.

Обе экспертизы безоговорочно подтверждали виновность генерала в совершении им убийства.

Инспектором были установлены два телефонных номера генерала. По обоим с разрешения суда им были получены сведения о соединениях в день убийства. В указанный день был осуществлён лишь один телефонный звонок с личного номера Юонг Пака – его жене. В тот день она находилась вместе с детьми в загородном доме своих родителей.

Удивительно, но два рапорта инспектора свидетельствовали о том, что пистолет генерала на предмет получения образцов пальцев рук не исследовался, так как «очевидно, что на пистолете могли быть только отпечатки его владельца».

Инспектор Ли по мере получения заключений экспертов дважды пытался допросить Юонг Пака. Тот молчал как партизан на допросе в гестапо. Он просто молчал, не реагировал ни на приветствия инспектора и своих защитников, ни на адресованные ему вопросы, ни на представляемые ему документы. Последние он даже не читал.

Честно говоря, мне казалось странным его поведение. Ещё более странным оно казалось инспектору Ли. Процесс каждого неудавшегося допроса он документировал в своих рапортах, в том числе делая упор на необходимости провести психолого-психиатрическую экспертизу в отношении генерала.

А затем инспектора Ли отстранили от расследования, дело передали в специальный отдел Службы государственной безопасности.




4


В службе безопасности дело генерала принял к производству капитан Чан Ук. Хотя как принял – официально дело находилось в его производстве, но он практически ничего не делал. Фактически дело было расследовано, преступление раскрыто, преступник найден, другого или других кандидатов на роль злодея не было. За полтора месяца им было написано 14 рапортов о том, что генерал от допросов отказывается путём постоянного молчания. Им же было отказано в ходатайстве стороны защиты о необходимости проведения в отношения Юонг Пака психолого-психиатрической экспертизы. Свой отказ он мотивировал невозможностью её проведения в связи с молчанием генерала.

Однако благодаря Чан Уку в материалах дела появилось много интересных документов. Так им были допрошены 17 человек, являющихся политическими противниками генерала. Все они говорили лишь о том, что Юонг Пак – беспринципный, властолюбивый, жестокий человек, все действия которого направлены на захват власти в стране, чтобы организовать военную хунту. Доказательств они не представили, но судя по протоколам допросов, говорили очень убеждённо.

Чан Ук представил в адрес своего руководства рапорт, в котором указал на халатное отношение инспектора Ли к расследованию преступления. Он указал на то, что резиденция Юонг Пака была оборудована системой видеонаблюдения как за помещениями здания (исключая туалетные комнаты и кабинет генерала), а также прилегающей территорией. Учитывая малый объём сервера, перезапись всех файлов происходила примерно каждые 12 часов. На момент, когда инспектор Ли сообразил просмотреть видеозаписи (28.07.2017 года), записи за 26.07.2017 года уже были уничтожены.

Со стороны инспектора Ли это был большой прокол. В этом я согласен с Чан Уком. Дело в том, что во всём этом деле было лишь одно тёмное пятно – мотив. Мотив действий преступника установлен не был. Доказательств конфликта Юонг Пака с Син Мин А не имелось, наличие у них интрижки никем не подтверждалось. Мотивов убийства не так уж много – личная неприязнь, ревность, месть, хулиганство и т. п. Но ничего из вышеперечисленного установлено не было. Я понимал Чан Ука, он попал в ситуацию, когда пазл практически собран, а один его фрагмент либо утерян, либо его вообще не было из-за брака на заводе.

Им были задействованы оперативные службы с целью поднять всё «грязное бельё» генерала. Ему необходим был любой факт, фактик, слух о наличии у него любовниц. Как я понял, он мотивом видел либо ревность, либо страх Юонг Пака перед тем, что Син Мин А может раскрыть их любовную связь. Однако через месяц работы, в деле по поводу мотива ничего не изменилось – его не было. Но он должен был быть.

И тогда, в деле появился допрос полковника Сын Хо, ранее служившего под началом Юонг Пака. Он пояснил, что в период их совместной службы в 1998 году, по слухам, у генерала имелись многочисленные любовницы. Последних он менял как перчатки. При этом расставался с ними достаточно жестко – просто сообщал им о разрыве отношений и прекращал с ними всякое общение. На этой почве якобы состоялось несколько громких скандалов в общественных местах, когда обиженные девушки выплёскивали свой гнев на генерала. Конкретных дат, имён либо свидетелей данных событий, он назвать не смог.

Чан Ук ухватился за эти показания. В итоге 28.10.2017 года им был составлен обвинительный акт, суть которого заключалась в следующем.

По его мнению, Юонг Пака 26.07.2017 года около 18 часов 30 минут, находясь на улице около своей резиденции, в ходе конфликта с Син Мин А, возникшего на почве нежелания последней разрывать любовный отношения, с целью сокрытия факта данных отношений от общественности, выстрелил в Син Мин А из принадлежащего ему пистолета Люгер Р08 в область груди, чем причинил тяжкие повреждения, отчего потерпевшая скончалась на месте.

Коряво у него всё-таки получилось с мотивом. Но на безрыбье и рак рыба. При этом сомневаться в виновности генерала не приходилось. Опровергать же созданный или придуманный мотив, он вроде бы и не собирался, так как молчал. Согласно же рапортам Чан Ука, генерал не только молчал, но не подписал ни одного документа в рамках уголовного дела. Также он ни разу не обратился за предоставлением ему телефонных звонков либо свиданий с родственниками. Удивительным выглядит в указанной ситуации тот факт, что материалы дела генерал внимательно читал три недели. Однако опять же не сделал себе ни одной записи (это следовало из рапорта надзирателя, присутствовавшего при ознакомлении генерала с материалами), а также отказался от подписания документов, свидетельствующих об ознакомлении его с делом.

Ещё одним недостатком в работе инспектора Ли, по мнению Чан Ука, являлось отсутствие фотографий с места происшествия. Меня это тоже удивило, хотя я бы данные претензии предъявил к криминалисту. Причин не фотографировать место происшествия, я не видел. Материалы дела причину данного пробела не раскрыли.

Вот защитников по этому делу мне было действительно жалко. Защиту осуществляли три адвоката, очень известных и титулованных (я не поленился и почитал отзывы о них в Интернете). Но будь ты хоть семь пядей во лбу, в данном деле много сделать не получалось. Единственный, кто мог им помочь – генерал. Он же самоустранился от своей защиты. Поэтому защитниками как таковой стратегии защиты (извиняюсь за тавтологию) разработано не было. Им было необходимо знать обстоятельства произошедшего. Генерал молчал, а подробности они смогли узнать лишь при ознакомлении с материалами дела. В связи с этим защита выглядела бледно. Попытки адвокатов инициировать проведение психолого-психиатрической экспертизы в отношении генерала не увенчались успехом. Чан Ук в проведении экспертизы отказал. Проведение экспертизы с привлечением независимых специалистов оказалось также невозможным из-за того, что к генералу никого кроме адвокатов не пускали. Вообще, в заявлениях и ходатайствах стороны защиты в изобилии мелькали формулировки: «в связи с невозможностью сформировать позицию защиты и в интересах моего подзащитного…», «руководствуясь кодексом этики адвоката и действуя в интересах подзащитного, устранившегося от своей защиты…», «в целях установления истины по делу и не вопреки интересам подзащитного…» и т. п. Адвокаты, защищавшие генерала, оказались в сложной ситуации, так как в силу закона они были обязаны его защищать, но не знали, какое из их действий будет направлено именно на защиту и будет в последующем одобрено генералом или наоборот навредит Юонг Паку.

Много было сделано защитниками для придания Юонг Паку репутации спокойного, неагрессивного, достигшего всего лишь самим трудом человека. Все допросы лиц, осуществлённые по ходатайству стороны защиты, были направлены на сохранение представления о генерале, как о человеке, который сам себя создал, за счёт ума, самообразования, культуры, упорства. При этом данные люди одной из преобладающих черт его характера указывали порядочность.

В ходе ознакомления с материалами дела, я неоднократно обращался за помощью к электронной почте, которую мне дала Тхай. В протоколах допросов имелось множество малопонятных мне идиом. Ответы на мои вопросы приходили в течение суток. Ответы никем не подписывались. Была ли это Тхай, мне не известно. Но внимание к моим вопросам и оперативность направления ответов впечатляла.

Большинство из допрошенных по инициативе стороны защиты, указывали, что генерал достиг «возраста, не поддающегося соблазнам». Я так понял, что этим адвокаты пытались опровергнуть версию следователя о наличии у генерала случайных связей. Буквально же это выражение означало – преодоление генералом 40-летнего возраста и характеризовало его как самостоятельного человека, принимающего взвешенные и независимые решения.

Так в одном из протоколов допросов одного из политических противников Юонг Пака, в той части, где он сообщал о нечестных методах борьбы, используемых генералом для достижения им своих целей, было указано: «из-за него я наелся воды». Как оказалось, так говорят, когда упускают очередное повышение по службе или шанс достичь какого-либо положительного результата. Смысл этого высказывания в том, что неудачник пьет воду, в то время как остальные пьют дорогие напитки.

В протоколах допросов некоторых политических оппонентов генерала, которые указывали на отсутствие у него ума, организаторских способностей или таланта управленца, в отношении себя они указывали «Я – холодный рис». Так говорят, когда человеку не везет. Так говорит о себе человек, который всегда на вторых ролях, получает всё в последнюю очередь. Как я понял из контекста, данные люди указывали на себя, как на неудачников.

Интересна была одна из характеристик Юонг Пака – «Он может из блохи вытащить печень и съесть». Я воспринял это как указание на упорство генерала в достижении цели. Оказалось, так говорят о человеке, который не упустит своей малейшей выгоды.

Один из бывших соратников генерала, сообщая о его мстительности, указал, что из-за него «не может даже предложить свою визитку». Я подумал, что его репутация была испорчена. Наоборот, данное выражение он употребил в том смысле, что генерал его превзошёл. При этом, когда я обратился к Интернету, то выяснил, что бывшие соратники более года полемизировали, в том числе в СМИ, по поводу того, в каком направлении двигаться политическому движению, какие цели должны преобладать. Юонг Пак победил.

Большинство в своих показаниях укоряли генерала в излишнем привлечении «ветряных юбок». Я обратил на это внимание, так как расценил, что именно это и является попыткой доказать приверженность Юонг Пака к «походам налево». Опять оказался не прав. Так отзываются о женщинах, занимающихся активной общественной деятельностью. По сути, генерала укоряли в том, что он привлёк в своё политическое движение большое количество женщин.

Исходя из перечисленных обстоятельств и фактов, суду оставалось лишь оформить приговор, что и было сделано.




5


В нашем обществе, не только в отдельном государстве, но и в последнее время на всей нашей планете, «демократическом и направленном на защиту прав человека и гражданина», одним из главных лозунгов является независимость суда. И, по моему мнению, это действительно лозунг – призыв к недостижимому результату. Лозунг красивый, но пустой. Независимости суда и равноправия в нём сторон нет. И не может быть. Все судьи, независимо от того являются ли они выборными либо назначаемыми, – винтики государственной системы, направленные на защиту именно государства, его интересов, но никак не отдельного человека. Для этого суд финансируется из средств бюджета государства, судьи получают вознаграждение от государства, получают различные преференции. При этом они государством же и контролируются. В силу этого вынесенное решение, постановление, приговор во многом зависят не только от доказательств, представленных сторонами процесса, но определённой политической конъюнктурой, «высшими государственными интересами» и т. д. Любого судью государство в лице различных органов можно убрать, уволить, не смотря на все представленные ему гарантии. Своего мнения у суда быть не может и не должно.

Неравноправность сторон заключается в различии возможностей и средств сторон по защите своих интересов. Так, сторона обвинения располагает возможностями государственной машины в виде полиции, различных спецслужб, которые при сборе доказательств не ограничены никакими препонами, имеют возможность получать любую информацию из любых источников, располагают административным ресурсом и, конечно же, неограниченным «людским ресурсом». Сторона защиты выглядит на этом фоне несколько одиноко и даже беззащитно (извиняюсь за каламбур). Защитник и подзащитный. Бывает несколько защитников и несколько их клиентов. Они не располагают ни административным ресурсом, ни специальными возможностями по сбору доказательств. Обвиняемый может ссылаться лишь на известные ему обстоятельства. Защитник же в основном связан анализом этих обстоятельств и доказательств. В некоторых странах он может привлечь к работе частных детективов, которые заменяют ему полицию. Но последние действуют в ограниченных полномочиях и возможностях.

В любом веке суд был обвинительным, является обвинительным и будет обвинительным. Различается лишь его оформление. Если в Средние века защитника (адвоката) могли вообще не предоставлять, то теперь «любой обвиняемый имеет право на защиту» и эта защита зачастую предоставляется за счёт государства. Но это лишь видимость, мираж, за которым локомотив государственной машины сносит со своего пути всё мешающее.

Я не хочу сказать, что в таком виде судебное разбирательство существует при рассмотрении всех дел. Нет, когда рассмотрение дела не затрагивает интересов государства либо политических интересов власть предержащих, оно в основном является справедливым либо более справедливым, чем обычно. Но при рассмотрении любого уголовного дела равноправия сторон нет и быть не может.

В этой связи очень интересной выглядела норма, действовавшая в СССР и определяющая обязанность следователя и прокурора, как обязанность «принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, не вправе перелагать обязанность доказывания на обвиняемого».

То есть на следователя была возложена обязанность по сбору доказательств, которые, в том числе, могли привести к оправданию подозреваемого. Следователь не был, хоть и формально, исключительно стороной обвинения. Но это скорее исключение из правила, подтверждающее само правило.

Несколько по-иному выглядит ситуация в суде присяжных. Иллюзия справедливого рассмотрения и, что главное, справедливого решения в таком суде более реальная, её «можно потрогать руками». Но такой суд в силу непрофессионализма присяжных, их эмоциональной ориентированности является не справедливым, а всего лишь непредсказуемым. Результат работы такого суда – лотерея.

В деле генерала, функция суда была сведена к оформительской работе: необходимо было продемонстрировать справедливое рассмотрение дела, исследовать представленные суду доказательства и оформить приговор. Иной функции у суда при таких материалах дела не было и быть не могло.

Само рассмотрение дела представляло собой длительные монологи государственного обвинителя и его же длительное, и скорее всего, непрофессиональное чтение. Сейчас объясню почему.

Согласно протоколам судебных заседаний в первый день государственный обвинитель лишь огласил обвинение, сформулированное Чан Уком. Затем он же ходатайствовал перед судом об оставлении Юонг Пака под арестом до рассмотрения дела в суде. Просьба обвинителя была удовлетворена. В следующем судебном заседании планировалось представление доказательств обвинения. Происходило это в последующие пять судебных заседаний.

В судебное заседание из свидетелей явились: все политические сторонники и оппоненты Юонг Пака, допрошенные в ходе расследования дела, эксперт-криминалист и судебно-медицинский эксперт, Ким Ю, две девушки, которые видели конфликт генерала с потерпевшей (последние пояснили, что в тот день погода была пасмурная, близился вечер, поэтому видимость была не очень хорошая), Куанг Хо, Сын Хо. Все они подтвердили ранее данные показания.

Интересными лишь оказались дополнения экспертов. Так, криминалист на вопросы защитников пояснил, что в ходе осмотра места происшествия им фотографирование не осуществлялось, так как фотографировал его коллега судебно-медицинский эксперт. Последний фотографии по его запросам представить не смог, мотивировав тем, что случайно удалил их при перемещении со служебного фотоаппарата на компьютер. Медицинский эксперт Чон Ин его слова подтвердил, пояснив, что за данное упущение им получено взыскание по службе.

Ли Ён ни в одно из судебных заседаний не явилась. Её показания были оглашены (зачитаны) обвинителем, не смотря на возражения стороны защиты и молчание подсудимого. Такая возможность представлена во многих государствах с романо-германской правовой системой.

Ещё два судебных заседания были посвящены исследованию письменных материалов дела и вещественных доказательств.

Со стороны защиты ничего дополнительно представлено не было.

Затем два судебных заседания блистал прокурор. Его речь в прениях была многословной, и, судя по протоколу судебного заседания, несколько нудной. По сути, он перечислил доказательства, указанные выше, просил признать генерала виновным в убийстве и назначать ему наказание – 15 лет каторжных работ (санкция статьи предусматривала либо тюрьму, либо каторжные работы до 18 лет). Также просил лишить генерала воинского звания и всех наград, как лицо, опозорившее Вооружённые Силы.

Речь защитников сводилась к тому, что, по их мнению, вина генерала не доказана, его причастность к совершению преступления основана на косвенных доказательствах, так как очевидец преступления – Ли Ён, в судебном заседании не допрошена. Указывали на неустановление мотива преступления. Речь была несколько сумбурной, содержала много отсылок к тому, что «сформировать полноценную позицию защиты не представлялось возможным в силу молчания подсудимого». Также считали необходимым провести в отношении генерала психолого-психиатрическую эксперту (о чём также просили в ходе судебного заседания, когда исследовались доказательства, и получив отказ). Просили суд оправдать Юонг Пака.

Последнего слова как такового не было, так как было лишь объявлено судом, но Юонг Пак молчал.

Удалившись в совещательную комнату и не измотав стороны ожиданием (суд совещался тридцать минут), суд огласил приговор: 10 лет тюрьмы.

Вот, в принципе и всё. Если я упустил какие-то технические детали либо подробности, то лишь в связи с тем, что они мало относились к делу.




6


Ознакомившись с материалами дела, я пришёл к выводу о том, что приговор суда – логический результат проведённого расследования. При указанных выше обстоятельствах ни один суд не оправдал бы генерала. Возможно, какие-либо шансы были при рассмотрении дела судом присяжных. Но он о присяжных не просил, поэтому и получил коллегию из трёх судей, которые являясь профессионалами, вынесли достаточно мягкий обвинительный приговор. Мягкий, потому что каторга убила бы генерала.

Две недели я прокручивал дело генерала в своей голове. Понятно, что в деле огрехи были, но они не опровергали виновности генерала. У меня возникли вопросы, которые я посчитал необходимым обдумать. Каков всё-таки мотив преступления? Почему Ли Ён не явилась в суд и не была допрошена? Почему ни одна из сторон не добилась того, чтобы её доставили в суд?

Также я пришёл к выводу о том, что необходимо запросить дополнительную информацию у Тхай, так как в ходе повторного просмотра материалов дела, я стал обращать внимание на техническую переписку инспектора и оформление составленных им документов.




Первые действия и загадки





1


Как я уже говорил, сообщение о преступлении поступило в дежурную часть по телефону. Звонок был 26 июля 2017 года в 18 часов 45 минут, что подтверждается рапортом оперативного дежурного. Оснований не доверять данному рапорту у меня не было, так как указанные звонки, как правило, записываются и регистрируются в специальных журналах (во всяком случае, у нас).

Осмотр места происшествия, согласно протоколу, был начат инспектором Ли в 18 часов 55 минут, то есть через десять минут после поступившего в Отдел полиции сообщения. Такая оперативность впечатляла.

Но самое интересное заключалось в том, что в постановлении о возбуждении уголовного дела стояли дата и число: 26.07.2017 года 18 часов 50 минут. И возбуждено уголовное дело было уже в отношении генерала, а не в отношении неопределённого лица по факту обнаружения трупа.

Я не совсем понимал, как в течение пяти минут после сообщения об убийстве, можно было возбудить (открыть, завести, как говорят СМИ и обыватели) уголовное дело, установив, в том числе, подозреваемого. В России этот процесс выглядит несколько иначе. Уголовное дело может быть возбуждено немедленно после обнаружения трупа с признаками насильственной смерти, но для этого необходимы хоть какие-либо фактические основания (в данном случае труп девушки с признаками насильственной смерти), а также рапорт следователя о том, что уголовное дело необходимо возбудить. Пяти минут для этого недостаточно. Также меня восхитила оперативность сотрудников полиции, незамедлительно прибывших на место происшествия.

Поэтому я, воспользовавшись электронной почтой, направил вопросы и просьбы в адрес Тхай (ну или кто там отвечает на мои вопросы). Сам же я решил наведаться к Евгению, мне была нужна его консультация.

Евгений Солодов или Женя – мой давний знакомый. Он судебно-медицинский эксперт. Я тесно общался и сотрудничал с ним, когда ещё работал следователем. Несмотря на профессию, Женя очень интересный и своеобразный человек. Во-первых, он любит свою профессию. Наблюдать его за работой – и страшно и интересно одновременно. Он из той категории людей, которые считают, что заниматься надо тем, что нравится. Для меня, на момент знакомства ещё молодого и неопытного следователя, всё в его поведении было странным. Так, он требовал, чтобы следователь всегда присутствовал при вскрытии криминальных трупов. Именно благодаря ему, я очень хорошо знаю «внутреннее содержание человека», а также достаточно – о различных повреждениях, которые человеку можно причинить. Во время проведения вскрытия Евгений шутит, разговаривает сам с собой, со мной (если я присутствую) и даже с трупом. Последнему он задаёт лишь риторические вопросы (Как же тебя угораздило словить пулю, если с такой печенью тебе год жизни остался? Даааа, курение тебя точно не убило? И т. д.). Я бы не сказал, что он циник, но определённый отпечаток на нём профессия оставила. Во-вторых, Женя заядлый рыбак, нумизмат, книголюб и любитель дорогих элитных алкогольных напитков.

В зависимости от того, по какой причине я к нему еду, я беру либо удочку, либо алкоголь. Но в связи с тем, что мне была необходима его консультация, необходимо было что-то посерьезней. Я тут же набрал его, так как, не смотря на ранее утро, был уверен, что он не спит. Он также, как и я жаворонок. После третьего гудка он ответил:

– Привет! По делу звонишь или просто так? Если просто так, то бери удочку и давай ко мне на дачу, у меня два выходных. Если по делу, оставь дела и всё равно ко мне, мне тут подогнали бутылочку неплохого «Арманьяка». А о делах поговорим дня через два.

Говорил это он жизнерадостно и так, как будто ждал моего звонка.

– Привет! Жень, я хотел бы совместить полезное с приятным. Если честно, очень хотелось бы услышать твоё профессиональное мнение по одному вопросу.

– А ещё друг называется! Вспоминаешь обо мне, только когда тебе надо. Надеюсь, моё мнение не рассорит меня с моими коллегами. После того, как ты стал адвокатом, наша дружба зачастую выходит мне боком.

– Гарантирую, что нет. Дело не только не из нашей Вселенной, но и не с нашей планеты. У меня скорее даже не профессиональный, а академический интерес. К нашей российской действительности он не относится. – ответил я.

– Ладно, – протянул он. – Где дача моя помнишь?

– Конечно. – ответил я. – Горки? Или ты её сменил?

– Нет, дача та же и место её расположения то же. – прозвучал ответ. – Вопрос-то у тебя хоть интересный? Впустую время не потратим?

– Женя, даже если он тебя не заинтересует, время ты зря не потратишь. – попытался заинтересовать его я.

– Славка, неужто монета?!! – воскликнул он. – Что-то интересное?

– Ну, ты же меня знаешь, я не специалист. Приеду, посмотришь.

– Когда приедешь? – спросил он.

– Давай завтра с утра. Устраивает? – спросил я.

– Хорошо, жду. – и он положил трубку. Не любит Евгений лишних разговоров.

У меня же возникла проблема. Дело в том, чтобы заинтересовать Женьку, я дал ему надежду на пополнение его коллекции монет. Но монеты, которая могла бы вызвать его интерес, у меня не было. Оставалось надеяться на удачу, поэтому уже в 09 утра я закрыл офис и направился домой. Чтобы заинтересовать Евгения, нужна не старинная редкая монета, он имеет особое пристрастие к монетам, которые были выпущены с браком: различные неправильные расположение оттисков герба, цифр и т. д. Такое встречается не редко и на действительность либо недействительность данной монеты как платёжного средства не влияет. Но её ещё необходимо найти. С детьми у меня имеется договорённость на этот случай. Я наделён правом вскрывать их копилки и в случае обнаружения изымать заинтересовавшую меня монету с одновременным компенсированием её эквивалента. Что именно искать, я примерно знал, так как общение с Евгением не прошло даром. Но это требовало времени. Последний раз я потрошил запасы детей месяца четыре назад. Так и оказалось, по приезду домой я битых пять часов с лупой просматривал их богатство. Я не сказал бы, чтобы результат был впечатляющим. Нашёл только одну монету номиналом 2 рубля 2003 года выпуска с расколом (трещиной на штемпеле, образующей при чеканке выпуклую линию на монетном поле) и пятирублёвую монету с двусторонним оттиском. На последнюю у меня была особая надежда, так как Евгений как-то говорил о том, что такой брак редкость. Вернув монеты на место в копилки детей и добавив туда всю мелочь, что имелась в кармане, я направился в магазин. Без хорошего спиртного у Женьки делать нечего. Прикупив бутылку односолодового «Macallan», кое-что из возможной закуски, я посчитал, что с честью отработал день, в связи с чем весь вечер провёл с семьёй.

На следующее утро, около 06 утра, я вызвал такси и направился в д. Горки, где и располагалась дача Женьки. Ехать на своём автомобиле было бессмысленно, так как после наших встреч дня два за руль садится не то что не рекомендуется, а прямо запрещено. Ехать до него около часа. С собой у меня были интересующие меня материалы, которые я оформил в виде конспекта, удалив все сведения об именах, фамилиях, месте (адвокатская тайна есть адвокатская тайна). Когда я подъехал к даче Евгения, я был уверен, что он не спит. Дача – это место его отдохновения. Одноэтажный деревянный домик у озера, с верандой и комнатой для гостей под крышей. На участке перед и за домом растёт лишь трава. Женя пробовал превратить лужайку в газон, но у него ничего не получилось. Сам дом окружён высокими соснами. И, действительно, как только автомобиль остановился у калитки, Евгений показался во входных дверях. Я расплатился с таксистом, вышел из автомобиля и направился навстречу Женьке, который направлялся в мою сторону.

Женькой его называть мне не совсем полагается. Он старше меня лет на 12. Но так уж сложились наши с ним взаимоотношения. Сам Евгений гигант под два метра, несколько рыхловат, но силён как горилла. Внешне – истинный ариец: светловолосый, практически блондин, голубоглазый. С правильными, правда несколько крупными чертами лица. Очки, которые он носил из-за близорукости, и прорезывающаяся лысина не портили его облика. Обменявшись рукопожатиями, мы прошли в дом.

– Ну что, не даёшь отдохнуть?! Совести у тебя нет! Нет бы приехать к старому другу просто так, без повода! – обратился он ко мне.

– Жень, не обижайся, сам знаешь адвоката ноги кормят. – ответил я, понимая, что он шутит. – И дело интересное, и гонорар хороший, ну и повод с тобой распить бутылочку виски, который я, кстати, привёз. – продолжал я, доставая из сумки бутылку.

– Неплохо, – увидев, что я привёз, Евгений на секунду растерялся, – тогда давай так: сначала кофе, потом работа, а потом, надеюсь у нас останется время для нас грешных. – опомнившись, он сразу же спланировал наш день (а возможно и часть ночи).

– Хорошо – не возражал я. – Где будешь кофе угощать?

– Я недавно поставил деревянную пристань прямо на берегу, – ответил он. – использую её в основном для того, чтобы рыбачить, но на всякий случай поставил на ней небольшую беседку. Там и поговорим.

Через 20 минут, мы сидели в беседке у озера, перед нами стояли две больших чашки свежесваренного кофе, вазочки с мёдом и черничным вареньем.

– Глаголь – обратился Евгений ко мне.

– Давай сразу договоримся, я задаю вопросы, на твои отвечаю по мере возможности. Не удивляйся если некоторые вопрос будут простыми, мне необходимо проверить свои умозаключения. – он кивнул, после чего я продолжил. – Подскажи, что такое геморрагический шок?

– Ну, да ты и сам знаешь, – ответил он. – это состояние человека, когда у него резко падает объём циркулирующей крови, как правило, больше чем на 15–20 %. При такой, своевременно некомпенсированной (восполненной), острой потере крови, возникает кризис микро- и макроциркуляции крови, что неизбежно приводит к нарушению снабжения тканей кислородом и энергетическими продуктами, сбою адекватного тканевого обмена и общему токсическому отравлению. Простым языком – человек очень быстро теряет много крови, что приводит к шоку. Ключевое слово здесь быстрота. Даже при потерях от 1 000 до 1 500 мл плазмы крови, но при медленной скорости, серьёзных последствий, как правило, не наступает – гемодинамика нарушается постепенно и за счёт этого, успевают включиться все компенсаторные механизмы человеческого организма. А вот быстрая потеря, пусть даже не глобального объёма, может привести к шоковому состоянию и летальному исходу.

– Зависит ли наступление геморрагического шока от того, внутреннее это кровотечение или наружное (внешнее)? – продолжил я спрашивать.

– Нет. И в том и другом случае происходит обескровливание тканей организма. – прозвучал ответ.

– Потеря крови объёмом до 2400 мл, может являться причиной наступления геморрагического шока?

– Да. В организме человека около 5000 литров крови, у кого больше, у кого меньше. В данном случае потеря практически половины объёма крови наверняка привела бы к геморрагическому шоку, особенно если потеря крови идёт быстро и данную потерю своевременно не компенсируют. – ответил Женя.

– Какие последствия наступают для человека в случае массивного кровоизлияния в полость сердечной сорочки и плевральную полость?

– Как правило, смерть. – улыбнулся он. – Я не встречал ещё выживших с такими повреждениями, так как в основном они вызваны проникающими огнестрельными ранами либо ранами от холодного оружия. А при указанном тобой объёме геморрагический шок у человека наступил бы практически мгновенно, и точно в течение пяти минут.

– Хорошо, – сказал я, подводя Евгения к интересующему меня вопросу. – давай представим ситуацию: у женщины огнестрельное ранение в области груди. Кровотечение внутренних органов приводит к массивной кровопотере, кровоизлиянию в плевральную полость до 2400 мл. Будет ли кровь около трупа и под трупом?

– Ну, может и будет, – ответил он. – Но её точно будет немного. Кровоизлияние в плевральную полость подразумевает под собой внутреннее кровоизлияние. Кровотечение из самой раны, конечно будет, но незначительное. Да ты и сам должен это знать. Помнишь, лет 7 назад мы с тобой осматривали труп моряка, которому воткнули нож в грудь. На месте происшествия крови практически не было, а внутрь у него утекло литра 2 крови.

– Как я и сказал, мне необходимо убедиться в своих умозаключениях. – сказал я. – Посмотри на эти документы – я протянул ему отредактированные протокол осмотра места происшествия и заключение судебно-медицинского эксперта.

– Минут 20 Женя внимательно читал. Я в это время выкурил сигарету, допил свой кофе, а затем немного прогулялся по берегу озера. Когда я вернулся, Евгений сидел за столом с задумчивым видом, держа в руках кружку с остывшим кофе. Затем он посмотрел на меня и даже несколько обиженно произнёс:

– Ты издеваешься надо мной?! Эти документы похожи на шутку либо на задачку для начинающих судебно-медицинских экспертов, знания которых проверяют. Я согласен тебе помогать по действительно интересным и спорным вопросам. Но это какой-то бред или ты неправильно перепечатал документы, которые у тебя имелись.

– Евгений, всё, что ты прочитал полностью идентично оригиналу за исключением сведений, позволявших бы идентифицировать личности и место. Что случилось?

– Тут за пять минут не объяснить, поэтому пошли в дом, опробуем твой виски. – Я направился вслед за ним в дом, где Евгений достал из холодильника колбасу, копчёное мясо, сыр, лимон, фрукты, всё это нарезал, сервировал стол, достал привезённую мной бутылку виски, стопки, уселся за стол. После этого он наполнил стопки, салютовал мне своей и со словами «Ну, поехали!» (Гагарин, блин!) выпил ёё. А затем началось действительно самое интересное.

– Судебно-медицинский эксперт, проводивший аутопсию и оформлявший заключение либо бездарь, либо халтурщик, – начал Женя. – в его заключении практически полностью отсутствует описание раны, нет её описания и характеристики. Не описано, каким было входное отверстие раны, практически отсутствует описание раневого канала, не указано, были ли обнаружены какие-либо фрагменты одежды в ране. Ты же знаешь, что при огнестрельном ранении повреждение тканей сопровождается передачей им пулей части своей энергии. Возникающее в результате резкое колебание тканей усиливает повреждение по ходу раневого канала и вызывает новые в удаленных от него местах. В выводах эксперт указал лишь на то, какие органы преодолела пуля, но о повреждении иных органов и тканей не говориться ничего. Эксперт делает вывод о том, что «рана с признаками выстрела с близкой дистанции», но не указывает, как он к такому выводу пришёл. При исследовании трупа он не указывает на обнаруженные пороховые зерна и металлические частицы, которые в любом случае были ли бы в области входного отверстия. Также он делает вывод о том, что массовая кровопотеря привела к малокровию внутренних органов. Но в описательной части экспертизы не указано, в чём выразилась анемия (малокровие) и в каких органах. Это из серьёзного, полно других мелких огрехов: он указывает, что на момент аутопсии 26 июля 2017 года в 20 часов на трупе обнаружены трупные пятна интенсивности окраски. Но такой окраски они не образовывают в такой маленький промежуток времени с момента наступления смерти, а при смерти от массивной кровопотери, вообще трупные пятна выражены слабо; при описании одежды трупа в месте входного отверстия имеется указание лишь на повреждение одежды в указанном месте, опять же, не указывается на наличие пороховых зерен и металлических частиц. Любой здравомыслящий следователь потребовал бы проведения дополнительной экспертизы.

– Женя, а что ты скажешь мне по поводу осмотра места происшествия? – спросил я.

– К осмотру у меня претензий меньше, но я не понимаю, как следователь мог обнаружить при осмотре трупа столько крови. Её не могло столько натечь. Либо следователь очень впечатлительный и неопытный, что принял небольшие помарки крови за лужи, либо написанное им не соответствует действительности.

– А что ты имел в виду по поводу того, что эксперт, возможно, халтурщик?

– Вячеслав, ты же прекрасно знаешь работу судебно-медицинского эксперта в большом городе. В день мы проводим аутопсию, как минимум, трёх-четырёх трупов. Но аутопсия не самое главное. Нашу работу необходимо оформить, то есть задокументировать. Сначала я вскрыл труп, вырезал из него всё, что меня интересует (виски стал брать своё, иначе Евгений не позволил бы себе таких высказываний), а затем мне необходимо оформить заключение. В заключении, я, как тебе известно, отражаю не только выводы, но и всю процедуру исследования: описание одежды, самого трупа, как внешне, так и его внутренних органов, перечень изъятых на гистологическое исследование частей органов и их размеры. Я при аутопсии использую диктофон и надиктовываю увиденное. За некоторыми экспертами записывает медицинская сестра, а некоторые вообще ничего не диктуют и не записывают – пишут акты по памяти. Кроме того, человеческие организмы, поступающие в морг, по своей сути все одинаковы. Поэтому, описание женщины, которое эксперт отразил в предыдущих актах, можно спокойно благодаря компьютеру скопировать в новый акт: это освобождает от необходимости излишней писанины. Экспертов, которые таким занимаются, я и называю халтурщиками, так как считаю, что копирование одних и тех же данных в документы, предваряющие отправление человека на кладбище – вроде как кощунство. Необходимо уважать и свою работу, и объект работы. В принципе, такая халтурная работа не влечёт никаких последствий при некриминальной причине смерти человека – вне зависимости от правильности выводов эксперта в смерти человека никто невиноват. В случае же с криминальными трупами это может привести к неправильному выводу о причинах смерти либо лишить следователя возможности определить точные характеристики орудия убийства. Да ты и сам должен помнить, дело об убийстве Сидорова в 2009 году, тогда эксперт в заключение, в его исследовательскую часть ошибочно скопировал сведения об описании трупа женщины. Помнишь, как тебя и его вызывали в суд и спрашивали, как при исследовании трупа мужчины можно обнаружить «грудные железы средней величины, тестоваты» и «наружные половые органы по женскому типу, сформированы правильно». – Женя расхохотался. – Хотел бы я посмотреть на бледного эксперта, который отвечая на вопросы адвоката и суда, пытался объяснить это якобы опущенной технической ошибкой. Ещё выпьем? – спросил он, поднимая опустевшую бутылку виски.

– Женя, давай сначала о деле, – ответил я, – а потом остальное.

– Хорошо, – согласился он. – но говорить-то больше не о чем.

– Ну не скажи. – ответил я и спросил. – Почему в заключении нет ни одной особой приметы девушки: родинки, шрама, татуировки и т. п.?

– Родинки мы не всегда описываем, татуировки и шрамы могут у трупа и отсутствовать, особенно это касается татуировок, хотя это в последнее время редкость. Дело в том, что при описании трупа особые приметы важны при отсутствии сведений об его личности. Из твоего же заключения следует, что личность трупа на момент аутопсии была установлена. При этом перед исследованием трупа берутся образцы отпечатков пальцев и ладоней рук – сейчас каждый второй дактилоскопирован и необходимые данные есть в специальных базах данных, доступ к которым есть у следователя. Так что необходимости в описании мелких деталей нет необходимости. – ответил Евгений.

– Почему мне кажется, что с этим трупом что-то не так? – спросил я в пустоту и вновь обратился к Жене, – Тебе ничего не показалось в этих документах особенно интересным?

– Нет, так как всё, что я тебе сообщил и так является «особенно интересным», как ты выразился. – ответил он. – Если у тебя появятся дополнительные данные, то звони, подумаем.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что я не задаю тебе вопроса, который, вероятно, является самым важным. Что-то в этих документах и сказанном тобой вызывает у меня чувство, что я что-то обнаружил, но пока не понял, что именно.

– Вот, когда обнаружишь, тогда и будешь думать. – назидательно сказал Женя. – С работой закончено? Можем отдыхать?

– Конечно, ничего другого не остаётся. – ответил я и, заговорщицки посмотрев на него сказал. – Я тебе тут привёз небольшой сувенир.

О том, что происходило дальше лучше не рассказывать. Скажу лишь, что монеты были внимательно изучены Евгением, приняты, пятирублёвка с двусторонним оттиском – даже с восторгом. Всё это сопровождалось возлиянием различных спиртных напитков, шашлыками, купанием в озере и т. п. О деле я смог думать только к вечеру следующего дня с чувством чего-то незавершённого: либо не задал нужный вопрос, либо не сформировал нужную мысль. В любом случае, в деле генерала обнаружились вопросы, ответы на которые необходимо получить.




2


В понедельник с утра, в своём офисе я проверил электронную почту и обнаружил, что Тхай держит своё слово – ответы на мои вопросы поступили. Так, был приведён анализ национального законодательства в сфере регистрации сообщений о преступлениях и порядку возбуждения уголовных дел. Если кратко, то получалось следующее. Первоначально сообщение о преступлении регистрирует оперативный дежурный, которому оно поступило. В нашем случае это был телефонный звонок. Оперативный дежурный фиксирует время звонка и сведения, которые ему сообщили в специальный журнал. После регистрации он направляет следственную группу на место происшествия. 26 июля 2017 года он не успел её сформировать – во время того, когда он сообщил по рации о звонке девушки и выяснял, кто из патрульных ближе всего к резиденции генерала, ему по телефону позвонил инспектор Ли и сказал, что он находится в непосредственной близости от места происшествия и может взять это дело на себя. Оперативный дежурный согласился, хотя у Ли в тот день был выходной – это облегчало ему организацию сбора группы. Стало понятно, как инспектор первым оказался на месте происшествия. Немного удивляла его инициатива в желании поработать (я бы на его месте ни за что не поехал). Это объясняло, как Ли оказался на месте происшествия через десять минут после поступившего в дежурную часть звонка. Непонятно, как он узнал о происшествии, так как оперативный дежурный разговаривал по рации, а Ли позвонил ему по мобильному телефону.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=57147742) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения